Обвинение предъявлено Гурову [Сборник] - Николай Иванович Леонов

стороны, и привлечь внимание таких вот очаровательных дам бывает достаточно сложно. Согласен?

– Наверное, да, – ответил лейтенант.

– Это никогда не смог бы сделать лохматый, неопрятный парень с грязными ногтями, нечищеными ботинками или пятнами на помятой, самой дешевой одежде. Мы ведь предполагаем, что субъект с ними знакомился, хоть по минимуму, но общался, располагал к себе, вызывал доверие. Значит, он успешно пользовался своим обаянием, интеллектом, хорошо поставленной речью и приятной внешностью.

– Понимаю. А откуда вы знаете, что в его жизни было травмирующее событие?

– Все из тех же основ психологии. Маньяками просто так люди не становятся, как правило, для этого нужны предпосылки. Дети, которые проявляют садистские склонности, в современном мире довольно быстро попадают на учет к психологам, в сложных случаях – к психотерапевтам. Представители подрастающего поколения, которые систематически нарушают закон, оказываются в поле зрения полиции. Но наш субъект раньше с законом не заигрывал, и психологическую помощь ему никто не оказывал. Это возможно лишь в двух случаях. Первый таков. Ребенок рос в совершенно маргинальных условиях, и на него никто не обращал внимания. Но ему негде получить хорошее образование, да и, собственно, высокому интеллекту неоткуда взяться. Значит, это не наш случай. Наш субъект прятал глубоко в себе все нестандартные проявления и порывы, которые могли привлечь к нему внимание, а также заставить родителей или учителей забить тревогу. Он замыкался в себе все больше и больше, а гнев тем временем копился. Во взрослом возрасте к злости добавилась сексуальная неудовлетворенность. Это уже гремучая смесь, которая рано или поздно взорвется. При этом непременно пострадают люди, тем или иным способом привлекшие к себе его внимание.

– Но вы, товарищ полковник, не можете знать о сексуальной неудовлетворенности субъекта. Патологоанатомы говорят, что он своих жертв не насиловал.

– Верно, не насиловал, потому как не может. Но субъект убивает женщин при помощи ножа. Занятие кровавое и малоприятное. Психологи считают, что такой способ выбирают импотенты или особы, которые по той или иной причине не могут получить сексуальное удовлетворение. Есть теория, что проникновение в тело жертвы ножа такому субъекту в некоторой степени заменяет соитие, то есть половой акт.

– Какой ужас! Но он ведь понимает, полностью осознает, что убивает женщин?

– Без сомнения. Но он по-другому не может. Субъект пытается сбежать от последствий старой травмы, получить разрядку, забыться, успокоиться, но ничего не выходит. Поэтому от раза к разу он наносит своим жертвам все больше ударов, его ярость растет. Одновременно с ней приходит не испытанное ранее удовольствие от осознания того факта, что эти женщины находятся полностью в его власти. Он не испытывает угрызений совести или раскаяния. Поэтому я говорю о том, что сам преступник ни за что не остановится и продолжит убивать.

– Да, это я понимаю. А откуда вы знаете про раскаяние, вернее, про его отсутствие?

– Субъект оставляет своих жертв в том виде, в каком они были на момент убийства, одетыми в белье или пижаму, связанными, с истерзанными телами. Это не насмешка, а равнодушие. Он не пытается прикрыть им глаза, вынуть кляп, накрыть простыней, сменить позу на умиротворенную, такую, которую принимают спящие люди. Это говорит о полном отсутствии раскаяния. Субъекту все равно, что дальше будет с этими телами.

– Но тот факт, что он оставляет двери квартир открытыми, разве не говорит о доле раскаяния? – спросил генерал. – Ведь, по-видимому, субъект хочет, чтобы тела девушек были обнаружены как можно быстрее.

– Наверное, да, хочет. Только не из чувства раскаяния. Это скорее некая брезгливость. Субъект следил за своими жертвами. Он знает, что они одиноки, значит, быстро их не хватятся. Если запереть квартиру, то тела не будут обнаружены как минимум несколько дней. Так всегда бывает. Люди надеются на лучшее, думают, что девушка приболела, у нее села батарейка в телефоне, сломался сам аппарат и так далее. Пока забеспокоятся коллеги или начальство, станут бить тревогу друзья, вызовут полицию и слесарей, с телом произойдут необратимые изменения. Возможно, что субъекту осознавать это неприятно. А вот может ли быть такое, что он сам ассоциирует себя со своими жертвами? – Гуров на несколько мгновений замолчал, потом продолжил: – Да, подобное возможно, хотя и довольно редко. Вот почему он хочет, чтобы тела были найдены как можно быстрее. Тут он выбрал самый простой, логичный и безопасный для себя способ.

– Лев Иванович, но как такое может быть? – с удивлением осведомился лейтенант. – Наш субъект ведь мужик. Как он может ассоциировать себя со своими жертвами?

– Это тонкости психологии. Субъект ассоциирует себя со своими жертвами потому, что подвергался насилию в детстве или подростковом возрасте. Вероятно, виновником был близкий человек. Он страдал вместе с теперешним убийцей или не защитил его, когда мог. Тут возможна масса вариантов. Вероятно, это и есть то самое травмирующее событие, которое навсегда изменило психику субъекта.

– А что за травмирующее событие? – спросил лейтенант.

– Вы все так смотрите на меня, будто я прорицатель.

– Потому что ты нас просто заворожил, Лева, – сказал Стас.

– Сейчас разочарую. Я не знаю. Можно только гадать о том, что случилось лет двадцать – двадцать пять назад. Может быть, поискать по базам данных тех лет, – задумчиво протянул Гуров. – Насилие, которому, вероятнее всего, подвергалась женщина с ребенком, возможно, в семье, внешне вполне благополучной.

– Лева, это же горы информации! Нам придется до самой старости копаться в ней! – ужаснулся Стас. – Надо учесть, что о насилии в семье люди частенько не заявляют, замалчивают факты. Я уже не говорю о случаях, связанных с ребенком. Здесь вообще частенько никто не желает сор из избы выносить или просто ничего не замечает.

– Да, ты прав. Не факт, что о преступлении кто-то заявлял. Но поискать все же стоит.

– Что же, Лев Иванович, я впечатлен, – заявил генерал. – Ты не только тщательно изучил все дела и провел анализ преступлений. На основе этого анализа ты нарисовал достаточно развернутый портрет потенциального подозреваемого. Видно, что проникся ты этим расследованием не на шутку.

– Разумеется, я заинтересован в том, чтобы преступник был арестован в самые кратчайшие сроки, насколько это возможно, конечно. Хотя бы потому, что он перестанет убивать только после того, как окажется в тюрьме. Если мы будем искать маньяка достаточно долго, то нам стоит готовиться к появлению еще одного мертвого тела. Субъект и так слишком долго убивал безнаказанно. Это не может не удручать.

– Понимаю, готов разделить дальнейшую ответственность, – сказал Орлов. – Потому что она наша общая, как ни крути. Но все равно не кипятись, Лева, не пори горячку, работай спокойно. Я ведь тебя